Посольство России в Великобритании недавно вызвало всеобщее возмущение, когда написало твит о том, что военнопленные из украинского батальона «Азов», которые до самого конца защищали город Мариуполь, заслужили «унизительную смерть» через повешение. После лавины жалоб модераторы Twitter решили оставить твит видимым как своего рода памятник безумию, в которое впала российская дипломатия.
Многие международные наблюдатели были удивлены ужесточением формулировок, используемых российскими дипломатами. Но с начала этой войны и даже раньше российская дипломатия сосредоточилась на одной миссии: показать, что только российский лидер видит мир таким, какой он есть на самом деле, и действует наилучшим образом.
Заявления российских дипломатов все чаще ориентированы не на внешнюю, а на внутреннюю аудиторию.
Фраза «союзные силы», например, регулярно используется кремлевскими пропагандистами для обозначения российской армии, которая ведет войну в Украине. Использование этого выражения является попыткой отождествить современную Россию как с Советским Союзом, который вместе с союзниками боролся с нацизмом во время Второй мировой войны; так и с США, способными собирать широкие коалиции для своих военных кампаний — даже самых противоречивых, включая войну в Ираке 2003 года. Но вопреки намерениям тех, кто его придумал, этот термин лишний раз подчеркивает, что Россия воюет в Украине одна, потому что под «союзниками» они могут понимать только самопровозглашенные «народные республики» — Донецкую и Луганскую.
Изоляцию России можно считать провалом российской внешней политики, которая теперь говорит только на одном языке: на языке пропаганды. Российская дипломатия больше не несет ответственности за выработку важных внешнеполитических решений вместе с Кремлем. Она занята простым оправданием решений президента Владимира Путина. И это делает министерство просто еще одним пропагандистским агентством, чья главная цель находится дома, а не за границей, и чьи сообщения должны прежде всего проникать в стены Кремля. Отсюда ужасающий твит лондонского посольства и, по сути, абсурдное утверждение министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что Россия не вторгалась в Украину.
По мере того как радикализация языка высокопоставленных российских чиновников набирает обороты, похоже, начинается соревнование, кто сможет придумать худшее оскорбление для Украины и поддерживающих ее стран Запада. Это опять же способ выслужиться перед Путиным и показать готовность оставаться верным ему до конца.
На этом фоне молчание более сдержанных чиновников начинает казаться громогласным сторонникам вторжения подозрительным.
Тем не менее и те и другие служат путинскому режиму, играя в игру «хороший полицейский, плохой полицейский». Министерство иностранных дел оказывается в лагере плохих полицейских хотя бы потому, что, в отличие от правительственного экономического блока, оно напрямую имеет дело с враждебным Западом, поэтому должно демонстрировать непримиримость и лояльность.
Это изменение далеко не просто далось дипломатам, которые привыкли думать о себе как о сливках госслужбы. В середине января замминистра иностранных дел Сергей Рябков похвалил популярного российского рэпера Oxxxymiron, у которого есть поклонники среди критически настроенных россиян. После начала войны рэпер осудил вторжение, отменил серию аншлаговых концертов в Москве и Санкт-Петербурге и уехал из страны. Теперь мысль о его выступлении в России немыслима, и Рябков, конечно, больше не может позволить себе выражать свои симпатии.
Этот новый язык российской дипломатии может быть адресован в первую очередь внутренней аудитории, но он также помогает собрать группу сочувствующих по всему миру — особенно среди антизападных режимов и политиков в развивающихся странах, а также внутренних критиков самих западных стран.
Многие из этих людей равнодушны как к Украине, так и к России, но радуются простому факту оппозиции России Западу, даже если она принимает форму жестокой агрессивной войны. Однако эти сочувствующие остаются пассивными наблюдателями и не намерены менять эту роль на роль истинных союзников.
Россия не так изолирована, как ее хотели бы видеть противники, но ведет эту войну только при поддержке несгибаемых сторонников.
Так же, как и российская экономика, российская дипломатия пытается заменить свои связи с Западом переключением на внутренний рынок и поиском аудитории в других частях мира — со всеми проблемами и потрясениями, которые влечет за собой такой переход.
