Экономисты предсказывают, что экономика России переживет разрушительные последствия второй волны коронавируса легче, чем первой, но неопределенность и нестабильность сохранятся в обозримом будущем.
В то время как в России фиксируется резкий всплеск новых инфекций, и Москва начинает вводить новые ограничения — рекомендует предприятиям снова закрыть свои офисы и вводит продленные школьные каникулы — экономика уже начала замедляться. Бизнесы опасаются новой, потенциально разрушительный длительной остановки экономики.
Однако власти настаивают на том, что не имеют планов жесткого карантина. Экономисты также не ожидают, что правительство будет вводить ограничения на выход из дома или закрывать магазины, фабрики, строительные площадки и рестораны.
«Существует распространенное представление о том, что недостатки карантина перевешивают его положительные стороны, поэтому мы считаем, что повторение ситуации маловероятно», — сказала Софья Донец, экономист Renaissance Capital.
Более строгие ограничения на передвижение означают более глубокий удар по экономике. Поэтому основным фактором, определяющим экономическую траекторию на ближайшие несколько месяцев, станут те меры, которые Россия выберет для сдерживания распространения вируса.
«Ограничения вряд ли будут такими же серьезными, как весной», — сказал The Moscow Times Дмитрий Бабин, рыночный аналитик BCS Broker, добавив, что «влияние на экономику не будет таким сильным, как во время первой волны».
Аналитики ожидают, что Россия будет следовать так называемой «шведской модели» в борьбе со второй волной: введение ограничений на массовые собрания наряду с требованиями политиков соблюдать социальное дистанцирование и носить маску – либо столкнуться с более жесткими ограничениями.
Это позволило бы избежать массовых закрытий предприятий. С другой стороны, комментаторы обычно указывают на высокую степень недоверия и игнорирования обществом официальных приказов, что может привести к более строгим карантинным мерам.
С экономической точки зрения Россия справилась с первой волной кризиса лучше, чем ожидали некоторые аналитики. Это произошло несмотря на обвал цен на нефть и новую сделку ОПЕК+, которая резко сократила добычу нефти — главного источника дохода России. Также оказал влияние общенациональный карантин, который, по крайней мере, на бумаге был одним из самых строгих в мире. Тем не менее, экономика во втором квартале упала всего на 8,5%.
До того как усилились опасения по поводу второй волны, экономисты прогнозировали сокращение экономики в 2020 году на 4% — намного лучше, чем в большинстве стран с развитой экономикой и на многих развивающихся рынках. Инфляция оставалась ниже целевого показателя Центрального банка в 4%, несмотря на то, что банк снизил процентные ставки до самого низкого уровня. Безработица увеличилась, но лишь примерно на два процентных пункта.
В этот период правительство держалось на том, что Эрих Ариспе из Fitch Ratings называет «сильными буферами»: Фонд национального благосостояния России по последним подсчетам составил более $175 млрд, он имеет достаточно золотовалютных резервов для покрытия импорта почти в течении двух лет. Также уровень государственного долга чрезвычайно низок и составляет менее 20% ВВП.
Тратить или копить?
Софья Донец считает, что граждане тоже накопили «избыточный доход», и это может поддержать потребление в российской экономике в период восстановления. С начала пандемии текущие банковские счета выросли на 45%, остатки денежных средств также выросли на 27%. То, что эти деньги хранятся в ликвидной легкодоступной форме, а не в долгосрочных инвестициях или на сберегательных счетах, предполагает потенциальную готовность их тратить.
Решающее значение для определения состояния экономики в следующие несколько месяцев будет иметь ответ на вопрос: сделают ли это потребители? Так считает Хели Симола, старший экономист Института экономики переходного периода Банка Финляндии (BOFIT). «Внутреннее потребление является ключевым фактором. Если будут ограничения, это снова сильно ударит по экономике», — сказала она.
Бабин из BCS Broker опасается, что даже ряд мягких ограничений все равно окажет значительное влияние на российскую экономику из-за смены поведения потребителей, которая потенциально может стать постоянной. По его мнению, пост-коронавирусное мышление может сохраниться и в будущем.
«Даже снятие ограничений и вероятное распространение эффективной вакцины вряд ли вернут уровень и характер потребления к докризисным показателям, — сказал он. — Неуверенность в будущих заработках и страх перед возможной пандемией нового вируса заставит многих ограничить расходы, изменив баланс в пользу сбережения».
Данные о платежах Сбербанка показывают, что по сравнению с прошлым годом расходы на услуги по-прежнему ниже на 14%. При этом доход ресторанов и кафе снизился на 18%, несмотря на снятие карантина по всей стране, а также на то, что закрытие границ стимулировало внутренний туризм.
Неуверенность в потреблении также может повлиять на политическую реакцию на вторую волну.
«Ресурсы у государства есть, вопрос только в том, захочет ли оно ими воспользоваться», — сказала Forbes профессор Российской экономической школы Наталья Волчкова.
В первый раз правительство неохотно использовало свои резервы для пакета стимулов. Сейчас ему нужно решать, что делать с такими мерами, как дешевые бизнес-кредиты, дополнительные выплаты семьям с маленькими детьми, более высокие пособия по безработице, дополнительные выплаты медицинским работникам и мораторий на банкротство, срок действия которого истекает.
По словам Бабина, Центробанк также стоит перед своей дилеммой. Недавнее резкое падение курса рубля и волатильность рынка могут привести к повышению инфляции и дать политикам повод воздержаться от дальнейшего снижения процентных ставок, которые уже были снижены с 6,25% до 4,25% в этом году.
«Потенциал дальнейшего снижения ставки почти исчерпан, — сказал Бабин. — Существуют риски ее повышения в случае существенного ухудшения внутренних и внешних условий, в том числе геополитических».
Еще одно уязвимое место — это традиционная зависимость России от нефти. Беспрецедентное соглашение с ОПЕК+, первоначально сократившее добычу на 10 млн баррелей в день — что составляет 10% от мировой добычи — весной помогло стабилизировать рынок. Однако с учетом трудностей, связанных с переговорами по этой сделке, «странам будет очень трудно сделать еще более серьезные сокращения», — считает Симола. В результате этого Россия подвергнется риску очередного падения цен на нефть – в случае, если другие страны вновь вернут карантин, сказала она.
Экономические шрамы
В то время как краткосрочные перспективы чреваты неопределенностью, экономисты также начинают думать о более постоянных последствиях пандемии, или так называемых «экономических рубцах».
«Одна из областей, где мы видим долгосрочные рубцы, явно находится в области человеческого капитала», — сказал Апурва Санги, ведущий экономист Всемирного банка по России на онлайн-конференции по российской экономике, организованной рейтинговым агентством Fitch.
Озабоченность вызывает эффект длительного закрытия школ для целого поколения молодых людей, особенно с учетом того, что российские учащиеся «плохо владеют навыками совместного решения проблем». Россия вновь открыла свои школы в начале сентября, но после резкого увеличения числа инфекций Москва заявила, что снова закроет их на двухнедельные промежуточные каникулы.
По оценкам Всемирного банка, даже с переходом на дистанционное обучение треть учебного года могла быть потеряна, что может «снизить предельный будущий заработок примерно на 2,5% в год в течение трудовой жизни учащегося».
Экономисты также ожидают, что битва России со стабильно низкими темпами роста, которая велась и до коронавируса, по мере того, как мировая экономика будет оправляться от пандемии, возобновится. Действительно, многие факторы, которые помогли спасти Россию от более глубокой рецессии, — низкая доля малого бизнеса, доминирование государственных компаний, консервативная экономическая политика правительства и отказ от рисков – сыграют свою обычную роль в замедлении экономического развития.
Deutsche Bank обнаружил, что, хотя до пандемии Россия занимала третье место по размеру ВВП в списке восьми основных стран с развивающимися рынками, в следующие 18 месяцев она вернется на шестое место.
Также есть признаки того, что последствия пандемии усугубляют неравенство в России, которая уже и так является одной из стран мира с максимальным неравенством. Как отметила в недавнем отчете Счетная палата, по официальным данным, с начала пандемии еще 1,4 млн россиян оказались за чертой бедности.
Россия еще не ввела никаких жестких дополнительных ограничений — помимо того, что столичные фирмы получили рекомендации вернуть сотрудников на удаленную работу. Однако существует слишком длинный список потенциальных проблем. Это введение карантина в стране или за рубежом, новое закрытие границ или ограничения на поездки, продолжительная волатильность рубля, неопределенность в отношении цен на нефть, введение новых правительственных стимулов, процентные ставки Центрального банка, предпочтение потребителей откладывать деньги. Поэтому сегодня излюбленное слово аналитиков — «неопределенность».
«Самое главное, что мы не знаем, находимся ли мы на первой, второй или последней миле пандемии, — сказал Санги. — Пандемия сейчас в центре внимания. И мы просто к ней адаптируемся».
